В Москве проходят научные чтения «Россия. Грузия. Христианский Восток. Духовные и культурные связи». Конференция посвящена памяти первого директора Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева (ЦМиАР) Давида Ильича Арсенишвили (1905-1963).
Перед началом чтений в Спасском соборе Спасо-Андроникова монастыря была совершена панихида по Д.А. Арсенишвили.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла богослужение совершили митрополит Воскресенский Дионисий, управляющий делами Московской Патриархии, первый викарий Патриарха Московского и всея Руси по г. Москве, наместник Новоспасского ставропигиального монастыря и митрополит Ахалкалакский, Кумурдойский и Карсский Николай (Грузинская Православная Церковь) .
Страж древнерусского искусства
Давид Арсенишвили (1905-1963) — грузин по происхождению, горячий патриот Отечества, член тбилисского бюро по охране памятников и большой знаток русской культуры. Арсенишвили «принял близко к сердцу» судьбу полуразрушенной древней обители, задачу прославления имени Андрея Рублева, спасение рассеянных временем сокровищ древнерусской культуры. Он поселился в притворе Спасского собора и начал бороться за каждую пядь Андроникова монастыря.
В декабре 1947 года Комитету по делам архитектуры и строительства при Совете Министров СССР было поручено создать мемориальный музей Андрея Рублева. Вся территория бывшего Андроникова монастыря была объявлена историко-архитектурным заповедником, а для организации музея выделено помещение – Спасский собор.
Д.И. Арсенишвили, которого назначили директором, с самого начала поставил перед собой цель – превратить музей из мемориала Андрея Рублева в Музей древнерусского искусства. Но до осуществления этой мечты нужно было пройти долгий и тернистый путь.
Когда Давид Ильич пришел в Спасо-Андроников монастырь, на территории бывшей обители в разрушенных строениях ютились десятки семей. Немедленной реставрации требовали все здания, включая и древний Спасский собор, в котором все еще располагался военный архив.
Начались годы упорного труда. Враждебно настроенные власти не раз предпринимали попытки выжить и упразднить музей. Но Давид Ильич с завидной энергией и настойчивостью пробивал стены неприязни и непонимания чиновников. По словам Дмитрия Сергеевича Лихачева, «он входил в учреждения как власть имеющий – в нем было это сознание, ибо он служил высокой идее. Если кто-то не поддавался его уговорам, медлил, проявлял равнодушие, он пускал в ход свой последний аргумент: “Я грузин, и хочу, чтобы Музей русского искусства был открыт, был достоин своего призвания. А вы кто? Вы русский, и вы этого не хотите!”»
1952 г.
7 июля 1950 года Спасский собор был, наконец, окончательно передан музею. Но уже в ноябре 1951 года в Совете Министров снова был поставлен вопрос о его ликвидации. И тогда Арсенишвили чудом добился приема у главного партийного идеолога М.А. Суслова. Музей удалось сохранить.
Сохранить, уберечь от разрушительного действия времени, собрать воедино образцы древнерусского искусства – вот в чем они видели цель своей деятельности. Для этого нужно было найти, выявить памятники древнерусской культуры, которые погибали в недействующих церквях или в краеведческих музеях. В одном из музеев, например, из шедевров XVI века были сколочены перекрытия для антресолей, а в другом огромные иконы из соборного иконостаса использовались как стенды для фотографий передовиков производства. В 1950-е годы Демина, Арсенишвили и Иванова вывезли из периферийных музеев и из закрытых храмов более 100 икон XV–XVII веков, находившихся в аварийном состоянии из-за непрофессионального хранения.
Это была поистине подвижническая работа. В ту самую пору, когда древнерусское искусство меньше всего ценилось в нашей стране, эти люди, благоговея перед древней иконой, спасали от гибели бесценные православные святыни. В одном из своих писем к Н. Деминой Давид Ильич писал: «Кажется, я не зря забрался в эту вологодскую глушь, с находками не расстаюсь. Соседи спят, лампочка тусклая, прислоню иконы к рукомойнику и смотрю. Доски черные, нераскрытые, но свет от них чувствуется, оторваться трудно. А может быть, это Дионисий, дорогая Наталья Алексеевна?»
К 1954 году коллекция древнерусского искусства, собранная сотрудниками, стала весьма значительной. Была создана и обширная библиотека, которая включала 480 томов, не считая периодических изданий Академии наук, а также богатое собрание архивных материалов. Музей начал давать консультации, справки, рецензии, проводить экспертизы, оказывать помощь коллегам с периферии.
И вместе с тем музей по-прежнему находился в ненормальных условиях. Сотрудники ютились в одной комнате, среди ценнейших экспонатов. Готовили экспозицию, однако представить собранный ими материал было совершенно невозможно из-за отсутствия помещения, пригодного для этой цели.
Сколько раз обращался Давид Ильич за помощью в разные инстанции, куда только не писал письма! В защиту Музея древнерусского искусства не раз поднимали свой голос Михаил Владимирович Алпатов, Дмитрий Сергеевич Лихачев, Илья Григорьевич Эренбург и многие другие.
Близилась знаменательная дата – 600-летие со дня рождения Андрея Рублева. Вопрос о праздновании юбилея и официальном открытии музея решался на высшем уровне. Боясь ответственности, начальник Управления культуры Мосгорисполкома в январе 1959 года освободил Д.И. Арсенишвили от занимаемой должности.
Официальное торжественное открытие Музея имени Андрея Рублева на территории Андроникова монастыря состоялось 21 сентября 1960 года. Музей открылся, но уже без участия Давида Ильича.
Он вернулся в Тбилиси…
21 сентября1960 г.
Позже Н. Вачнадзе в своей книге «Давид Ильич Арсенишвили. Эскиз к творческому портрету» напишет: уволили того, кто «мучился, работал, писал, сообщал, возбуждал дело, действовал, творил чудеса, кто надорвал здоровье, вкладывая все свои силы не только в нужное дело, но и в ненужную работу, живя в почти нечеловеческих условиях».
Он действительно был настоящим бессребреником, жил в Москве без квартиры, без денег, спал на раскладушке, которую на ночь ставил в Спасском соборе в экспозиции музея, имел только один, но всегда аккуратно выглаженный костюм. И при этом был абсолютно независим – качество, увы, редкое в наше время. С самым важным начальством он разговаривал как равный, никогда не просил, а требовал, так как служил не себе, а древнерусскому искусству. В обращении с людьми, которые, с его точки зрения, были выше по знаниям, он бывал застенчивым и скромным. Он был чуток к чужому мнению, если оно исходило от единомышленников, людей, которые горели идеей создать в центре Москвы Музей древнерусского искусства.
Осенним днем 1963 года в одной из тбилисских больниц решили навести порядок – вымыть полы, натереть их мастикой. Давид Ильич, страдавший бронхиальной астмой, попросил уборщицу не натирать в его палате, но услышал ответ: «Идите к палатному врачу, пусть прикажет». Давид Ильич обратился к врачу, но получил тот же ответ: «Идите к главному врачу – пусть он прикажет». Главный врач равнодушно ответил: «Так положено». На следующий день Давида Ильича не стало. Он умер 16 ноября 1963 года от сильнейшего приступа бронхиальной астмы. Похоронили его на тбилисском кладбище «Сабуртало».
По материалам онлайн журнала «Православный паломник».
Автор статьи Ольга Никифорова
